17.02.2014 в 21:35
Пишет Кьянти:Пра боеголовки )))
Ну, как-то так или типа того...
читать дальшеАвтор иллюстрации - замечательная, прекрасная Ystya
Исполнение 1.
Make a wish!
Стёб, треш, угар,содомия Савиньяки.
Мини, R, ненормативная лексика.
О желаниях, богах и трудностях перевода с древнегальтарского.
Часть первая.
Ставка Проэмперадора Севера.
Крепкий деревянный дом, на крыше которого лежит гора перин и подушек и стоят двое дюжих солдат. Первый берет одну вещь за другой, вспарывает и подает товарищу – тот вытряхивает содержимое: пух и перья летят, кружатся, засыпая палисадник и пару окон с правого края.
Подъехавший Эмиль некоторое время наблюдает за этим странным действом, потом спешивается и проходит в дом, в приемную брата.
В приемной – бледные, взволнованные люди: Чарльз Давенпорт, Люсьен Сэц-Алан, Жиль Понси и другие. Все они перешептываются и нервно косятся на кабинет Лионеля Савиньяка, дверь в который заперта.
Эмиль
(прищурившись)
- В чем дело, господа?
Господа долго молчат. Наконец, Давенпорт рискует нарушить молчание.
Давенпорт
(хмуро)
- Наш маршал спятил.
Эмиль
(хмыкает)
- Общаясь с вами? Что ж, давно пора.
Подробности?
Давенпорт багровеет, но прикусывает губу и молчит.
Сэц-Алан делает шаг вперед.
Сэц-Алан
(запинаясь)
- Он всё твердил, как дятел,
Что жить не может без… без топора.
Достал топор. Надел мундир парадный,
И с этим топором наперевес
Он на ночь глядя – будто так и надо –
Пошел пешком…один…в соседний лес.
Вчера вернулся, тоже ближе к ночи,
И, извиняюсь, ёлку приволок.
И выглядел при этом… ну… не очень.
Остолбеневший Эмиль молча слушает доклад, но, наконец, не выдерживает.
Эмиль
(обалдев)
- Какую ёлку?
Сэц-Алан
(встает на цыпочки и вытягивает руку вверх)
- Во! Под потолок!..
Потребовал четыре птичьих тушки,
Велел подать бумагу и перо…
И с ёлкой…
Эмиль
(с оттенком легкого ужаса)
- Что?
Сэц-Алан
(пожимает плечами)
- Закрылся в комнатушке.
Эмиль
(недоверчиво)
- Один?
Сэц-Алан
- Один. С касерой и ведром.
Эмиль
(изумленно)
- С ведром касеры?! Он рехнулся, что ли?
Сэц-Алан
(разводит руками)
- Ну, он сказал, что путь к мечте тернист.
Давенпорт
(вполголоса, злорадно)
- Я знал, что он латентный алкоголик
И очень даже явный сатанист!
Сэц-Алан
(дотошно перечисляет все начальственные безумства)
- Еще он приказал стрелять из пушек.
Сегодня в полночь.
Эмиль
(бурчит себе под нос)
- Братец, видно, в хлам…
(вспомнив об увиденном на улице)
А пух зачем? На крыше. Из подушек.
На лице несчастного Сэц- Алана отражается вся гамма испытываемых чувств.
Сэц-Алан
(косится на дверь в кабинет,
вымученно)
- У нас – зима…
Эмиль сплевывает и решительно направляется к кабинету.
Эмиль
(через плечо, в сердцах)
- У вас, корнет, бедлам!
Часть вторая.
Кабинет Лионеля Савиньяка.
В комнате царит полумрак, за окнами летают пресловутые пух и перья, создавая неубедительную иллюзию снегопада.
В углу примостилась большая пушистая ель, на полу у стола стоит ведро, судя по всему, касера именно в нем.
Стол завален бумагами, с краю – большая миска с чем-то съедобным.
Лионель сидит за столом и что-то читает, низко опустив голову.
Входит Эмиль.
Лионель
(не отрываясь от чтения)
- Зачем пришел?
Эмиль проходит по комнате и плюхается в стоящее по другую сторону стола кресло.
Эмиль
(с деланной беспечностью)
- Да так… Проведать братца.
Ты…
Лионель поднимает голову, и Эмиль вздрагивает, осекшись: лицо брата местами покрыто чем-то странным – белые, желтые, зеленые пятна выглядят жутковато.
Эмиль
(с испугом)
- Это что?!
Лионель проводит пальцами по щеке и сует в рот кусочек странной «маски».
Лионель
(невозмутимо)
- Вареное яйцо.
(берет в руки оборванный по краям старый лист бумаги и водит пальцем по строчкам)
Тут сказано: «к полуночи нажраться
И пару раз упасть в салат лицом».
Лионель, сдвинув брови, вчитывается в текст, Эмиль недоверчиво косится на миску с салатом и принюхивается, пытаясь таким образом определить степень опьянения близнеца. К его вящему изумлению, тот, кажется, трезв.
Эмиль
(осторожно)
- Зачем?
Лионель
(деловым тоном)
- Не знаю. Смысл остался тайной.
Хронисты ничего не говорят.
Но, полагаю, это неслучайно:
Чем больше дури, тем мощней обряд.
Эмиль
(растерянно)
- Какой обряд?
Лионель
- Гальтарский. Очень древний.
Эмиль закатывает глаза и вздрагивает вторично: чуть в стороне от маршальского стола под потолком висят четыре мертвые курицы.
Лионель следит за направлением взгляда Эмиля.
Лионель
(сверяясь с бумагой)
- «Кура-нты» - жертва. Тушки…эээ….курят.
Эмиль
- Уверен?
Лионель
(разводит руками)
- Ну, не так чтоб… но в деревне
Придется обойтись без словаря.
(вздыхает)
Хотя без словаря, конечно, трудно.
У древних речь уж больно тяжела.
(читает и переводит)
«Три литра водки – принимать нагрудно».
Эмиль
(растерянно)
- А что такое «водка»?
Лионель ведет пальцем по странице и, прищурившись, с трудом разбирает мелкий текст в самом низу листа.
Лионель
(читает)
- «Сорт бухла».
Некоторое время братья смотрят друг на друга.
Эмиль
(неуверенно)
- Ты думаешь, касера?..
Лионель
(пожимает плечами)
- Всё возможно.
Попробуем – узнаем. Ну, смелей!
Он встает из-за стола, поправляет мундир, подает Эмилю ведро.
Эмиль, поколебавшись, с размаху выплескивает на близнеца сразу полведра.
Лионель
(закашлявшись)
- Не в рот – на грудь! Придурок… Осторожно!
Эмиль
(выливает оставшиеся полведра)
- Ты это…
Лионель
(ворчливо)
- Что?
Эмиль
- Смотри не заболей.
Лионель отфыркивается, отмахивается и прямо в мокром, немилосердно пахнущем касерой мундире садится за стол, продолжая изучение древнего документа.
Лионель
(морщась)
- У древних уйма варварских традиций.
«Прочесть стишок»…
Он пристально смотрит на Эмиля, но тот только мотает головой и отодвигается вместе с креслом.
Эмиль
- Нет, даже не проси!
Лионель
(со вздохом)
- Я тоже думал: мне не пригодится –
И тоже не учил… Так, где Понси?
Эмиль выходит из кабинета и возвращается вместе с Жилем.
Жиль Понси бледнеет на глазах, при виде Лионеля его начинает бить крупная дрожь.
Лионель
(резко)
- Вам плохо? Вы больны?
Понси
(испуганно)
- Да! Нет! Немного…
Я это… сердце… в смысле, голова…
Лионель
(кривится)
- Давайте без истерик, ради бога.
Понси
(переставая соображать, со страхом смотрит на лицо маршала)
- У в-вас яйцо…
Лионель
(мрачно)
- Я в курсе. Даже два.
Он ставит стул посреди комнаты и делает приглашающий жест.
Лионель
- Вперед, корнет.
Понси закатывает глаза и видит свисающую из-под потолка веревку и примотанные к потолочной балке «кура-нты».
Понси
(в ужасе,
начинает заикаться)
- М-мой м-маршал… Нет… Не надо!
Я в-вам клянусь, я б-больше никогда!..
Лионель сначала нетерпеливо случает вопли подчиненного, потом делает Эмилю знак, и братья силой водружают орущего Жиля на стул.
Понси
- Вы права не имеете!.. Пощады!!
Спасите!!!. Убивают!!! Господа!!!.
Лионель
(шипит)
- Кончай орать. Я визгом сыт по горло.
Читай.
Понси
(на грани обморока)
- М-молитву?
Лионель
(не выдержав, рявкает)
- Да! За упокой!
Эмиль
(елейным тоном)
- Барботту.
Понси
(ошалев)
- Для чего?
Эмиль
(кусая губы от смеха, кивает на Лионеля)
- Ему приперло
Проникнуться божественной строкой.
Понси
(оживляясь)
- Ну, если так… то я готов.
(откашливается)
«Баллада»…
Следующие пару минут корнет вдохновенно вещает, Эмиль борется со смехом, Лионель – с желанием убить декламатора.
Эмиль
(утирая слезы, качает головой)
- Полнейший бред. И что он в нем нашел?
Лионель выглядывает из кабинета, манит кого-то из тех, кто ждет в приемной. На пороге появляется Давенпорт.
Лионель
(кивая на Понси)
- Через куплет – ударите прикладом
И вынесете тело.
Давенпорт
(нервно сглатывает, но спорить не осмеливается)
- Хорошо.
Он перехватывает мушкет поудобнее, подходит к верещащему Понси и уверенно обрывает поток поэтических откровений. Затем подхватывает бесчувственного корнета под мышки и тащит к двери.
Лионель
(негромко)
- И кстати, Давенпорт. Мне нужен ящик.
Давенпорт
(обалдев)
- Вам – нужен – ящик?
Лионель
(закатывая глаза)
- Боже, ну не мне.
Давенпорт переводит взгляд на тело Понси и многозначительно качает головой.
Давенпорт
(бледнея)
- Я понял. Деревянный? Настоящий?
Лионель
(кивает)
- Покрасить в синий цвет. Прибить к стене.
Шокированный Давенпорт с телом Понси исчезает за дверью.
Лионель снова берет в руки манускрипт.
Эмиль поворачивается к брату.
Эмиль
(иронично)
- Что дальше в списке пыток: плаха, дыба,
Костёр, колесование, расстрел?
Лионель придвигает к себе чистый лист бумаги и берет перо.
Лионель
- Письмо…
Эмиль
- Какой кошмар! Нет, был бы выбор,
Я б лучше расстрелялся и сгорел.
Кому хоть пишешь?
Лионель
(не отрываясь от письма)
- «Дедушке Морозу».
Эмиль
(заглядывает в листок)
- Что, на гальтарском? Ну, ты голова!
Опять стихи?
Лионель
(с кислой улыбкой)
- Нет, боги любят прозу,
А проза нашей жизни такова…
Некоторое время в комнате тихо. Поскрипывает перо, потрескивают поленья в камине.
Лионель пишет. Ворочается задремавший в кресле Эмиль – наконец, он просыпается.
А за окнами между тем успевает сгуститься непривычная, настоящая, пронизанная холодом зимняя тьма.
Эмиль
(потягиваясь)
- Ты что-то расписался. Может, будет?
Лионель откладывает перо в сторону, разминает пальцы, сгребает в кучу ворох исписанных листов.
Лионель
- Пожалуй, да.
Эмиль
(зевая)
- Озвучь мне лейтмотив.
Лионель
(грустно,
с нотой сарказма)
- Всё как всегда: просить богов о чуде
Ты можешь, только руки опустив.
Когда страна в зеленой тонет скверне,
И черная настала полоса,
И белый свет не мил – тогда, наверно,
Ты вправе уповать на чудеса.
Когда ты загнан в угол и измучен,
Ты молишься, страдая и скорбя,
О том, чтоб кто-то, кто сильней и круче,
Решил твои проблемы за тебя,
Поскольку в силу слабости природной
Ты не сумел держаться молодцом,
И вот теперь готов на что угодно:
Хоть в ноги пасть, а хоть – в салат лицом…
Снаружи доносится звук пушечного выстрела. Один, второй, третий…
Лионель хватает письмо, засовывает его с объемистый, зашитый в кожу пакет, торопливо скрепляет угол. Потом подхватывает пакет – даже скорее мешок – и кривится: видимо, груз тяжелый.
Лионель
- Быстрее!
Эмиль бросается на помощь и подхватывает мешок с другой стороны.
Вместе они тащат ношу к окну.
Эмиль
(удивленно)
- Что в пакете?
Лионель
(сквозь зубы)
- Пара таллов…
Эмиль
(встряхивает мешок)
- Тут тысяча. И даже не одна!
Лионель
(хмыкает)
- Подумаешь! Казна бедней не стала,
Зато мольба хоть так подкреплена.
Он одной рукой распахивает рамы, мешок летит за окно, Лионель прыгает в заоконную тьму, следом за ним прыгает ничего не понимающий Эмиль – и задыхается: от изумления, от холодного ветра, от колючего настоящего снега. Грохочет пушка, хохочет обезумевшая метель, рвет ворот рубашки. Лионель что-то кричит, но Эмиль не слышит. Кое-как они дотаскивают ношу до угла дома, где к стене приколочен деревянный, покрашенный исполнительным Давенпортом в лазорево-синий цвет… гроб. Лионель качает головой, с трудом открывает крышку и закидывает пакет внутрь. Крышка возвращается на место, а окончательно закоченевшие братья – в кабинет.
С последним пушечным выстрелом Лионель захлопывает створки и Эмиль, сморгнув, упускает момент, когда безумную ледяную стужу за окном сменяет безмятежное позднее лето, в точности соответствующее календарю.
Лионель, поеживаясь, греется у камина. Потом снимает с правой ноги чулок и приколачивает его над камином.
Еще не пришедший в себя, но уже ничему не удивляющийся Эмиль, садится в одно из кресел перед очагом и по примеру брата стаскивает с себя обувь.
Эмиль
- Мне тоже снять?
Лионель
(качает головой)
- Ты можешь быть одетым.
Эмиль
(иронично)
- Я раньше не был с психами знаком.
Ты можешь объяснить, зачем всё это?
Лионель
(сосредоточенно смотрит в огонь)
- Он к нам придет. Камином…
Эмиль
(фыркает)
- За чулком?
Лионель
(рассеянно)
- Чулок – он для подарка. По идее,
Дед принесет мне то, что я просил,
За будущее всей страны радея.
Эмиль
(закатывает глаза)
- Создатель Всемогущий, дай мне сил!
Лионель
(пожимает плечами)
- Ты не обязан…
Эмиль
(проникновенно)
- Я хочу быть рядом.
Я думаю, нас всех спасет одно.
Лионель с интересом смотрит на брата.
Эмиль
(насмешливо)
- Когда он принесет бутылку с ядом,
Я должен это видеть.
Лионель
(поджимает губы)
- Не смешно.
Часть третья.
Месяц с лишним спустя.
Ставка Лионеля Савиньяка.
Вечер. Кабинет. Близнецы. Вино.
Лионель – против обыкновения – пьян гораздо сильнее Эмиля. А Эмиль – против обыкновения – гораздо серьезнее Лионеля.
Лионель
(с трудом связывает слова в предложения,
расстроенно)
- Ответа нет… Четыре… ик!.. недели…
Не может же случиться, чтоб они…
Послушай, Миль, мы что-то проглядели…
Им, верно, не понравилось про пни…
Или молитвы наши так убоги…
(с тоской смотрит на близнеца)
А может, мы им вовсе не нужны?
Эмиль
(со вздохом)
- Смирись, что человеческие боги
Совсем как люди.
Лионель
(удивленно)
- То есть?
Эмиль
(терпеливо)
- Есть лгуны.
Есть трусы. Есть предатели. Есть воры.
Убийцы есть – и их, поверь, полно.
Ты скажешь: чушь, пустые разговоры,
А я, дружок, скажу тебе одно –
Твой Дед Мороз других ничем не лучше.
Смирись. Я знаю, истина горчит…
Лионель
(ударяет кулаком по столу)
- Не смей так говорить!
Эмиль
(глубоко вздыхает)
- Тяжелый случай.
Лионель
(надрывно)
- Я – верю!!
Эмиль
(устало)
- Ладно-ладно, не кричи.
(понижает голос, задумчиво)
Мне как-то раз сказал один приятель…
Крамола, да… Но мы ведь тут вдвоем…
(пристально смотрит в близнеца,
шепотом)
Не боги создают нас.
Лионель
(кроит гримасу)
- Миль, ты спятил?
Эмиль
(убежденно)
- Не боги – нас, а мы – их создаем.
Они подобны нам. Пока мы живы,
Мы силой нашей мысли их творим.
Они как мы – спесивы, злобны, лживы.
Твой бог такой, какой ты изнутри.
Ты слаб – он слаб. Ты мстителен – он тоже.
Твой страх не только твой, но и его.
Ты ненавидишь – то же чувство гложет
Стократ сильнее бога твоего.
Дурак порой скулит в тоске-печали:
«Ах, бога нет! Ах, мир накрыла тьма!»
Не боги, брат, а люди подкачали:
Бог есть, но слеплен нами из дерьма.
(берет зеркало и швыряет его Лионелю)
Вот бог тебе – общайся с ним вживую.
Он даст ответ – задай ему вопрос!
Лионель
(чуть ли не со слезами на глазах,
упрямо)
- Но… Дед Мороз, я верю, существует!..
Ведь он не просто бог, а… Дед Мороз!!
Эмиль
(сварливо)
- Твой старый хрыч – он та еще паскуда.
Гальтарская неведомая хня…
Внезапно свечи гаснут, и жуткий грохот прерывает гневный монолог Эмиля. Когда свечи вновь вспыхивают, взорам братьев предстает огромная измазанная в саже коробка, лежащая на ковре у камина. Выкрашенная в синий цвет, она вся обмотана странного вида лентой. Пара досок отошли, из широкой щели выглядывает пук соломы.
Лионель осматривает сюрприз и издает ликующий вопль.
Лионель
- Я знал!! Я верил!!!
Эмиль
(недоверчиво)
- Ёшкин кот… Откуда?
Лионель
(с восторгом)
- От Дед Мороза! Видишь? Для меня!!!
Он выуживает из коробки сложенный вчетверо листок и начинает бегло читать по-гальтарски. Сначала бодро, потом всё медленнее, и по мере прочтения лицо его приобретает странное выражение.
Лионель
- «Привет тебе, товарищ по несчастью!
Не скрою, получив твоё письмо,
Сперва мы ржали всей ракетной частью,
А после загрустили. Ведь дерьмо
Повсюду одинаково, и жопа
Так глубока, что не хватает зла.
Понятно, ты затрахался. Ещё бы!
Сочувствуем. А раз уж ты бабла
Заслал авансом – щедро и в охотку –
Вот средства от проблем. От всех вообще.
От личных неурядиц – ящик водки.
От остальных – полдюжины БЧ.
Пусть знают все: мы в Энске держим слово.
Итак, запоминайте, мужики…»
Лионель замолкает и дальше читает молча. Нетерпеливый Эмиль, уже выудивший из посылки странную бутылку с прозрачной жидкостью, пытается заглянуть брату через плечо.
Эмиль
- Ну?!
Лионель
(растерянно)
- Водку – пьют…
Братья переглядываются, и Лионель продолжает.
Лионель
(читает)
- «Что до боеголовок:
Снимаешь крышку – там есть проводки…»
Лионель снова замолкает.
Эмиль
(деловито)
- Ну, что там с проводками-то?
Лионель
(рассеянно)
- Потише.
Эмиль
(ноет)
- Ну, что там с проводками?
Лионель
(жестко)
- Потерпи.
(дочитывает страницу и поднимает на брата задумчивый взгляд)
Их надо разослать врагам. Ты слышишь?
Эмиль
(увлеченно откупоривает бутылку «водки»)
- И что?
Лионель
(ровным тоном)
- Врагам настанет «полный пи»…
Эмиль отвлекается от бутылки.
Эмиль
(с сомнением)
- Они не врут?
Лионель
(пожимает плечами)
- Боюсь, ни слова фальши.
У них там тоже …
Эмиль
(догадливо)
- «Жопа»?
Лионель
- «Тяжкий гнёт»…
(водит пальцем по строкам, потом долго и задумчиво смотрит на посылку)
Тут главное – успеть «свалить подальше»,
А то оно «неслабо херанёт».
Эмиль выхватывает письмо и пытается прочесть, но его познания в области древнегальтарского не в пример скромнее – он понимает едва ли пару строк.
Эмиль
(удивленно)
- Ну, надо же – при «ядерном ударе»
И пули бесполезны, и «кунг-фу»…
Лионель
(хохотнув)
- Я знал, что Дед Мороз – отличный парень!
А ты – Фома неверующий…
Эмиль
(раздраженно)
- Тьфу!..
А что ж он не прислал всё это сразу?
Лионель
(отмахивается)
- Да ну тебя, Эмиль! Я не могу!
Он вовремя отправил – «первым классом».
(изучает письмо)
В задержке виноват какой-то «фгуп».
Эмиль
(с подозрением)
- А это что за пакость?
Лионель
- Ну, примерно…
Мороз предупреждает, что оно
Едва ли не похлеще нашей скверны.
Эмиль
(категорично)
- Понятно. Значит, редкое говно.
Лионель
(с улыбкой)
- Не связывайся, Милле.
Эмиль
(отмахивается)
- Да не буду.
Пакуем вещи?
Лионель
(кивает)
- Именно.
Эмиль выглядывает в окно и, увидев рядом с домом нескольких фульгатов, издает громкий свист и машет им рукой.
Эмиль
- Бойцы!..
Фульгаты направляются к дому, Эмиль выходит из комнаты, отдает приказы, ставка наполняется звуками быстрых шагом и гулом голосов.
После ухода брата Лионель меняется – улыбка сползает с лица, взгляд тяжелеет, спина горбится. Он берет в руки лежащее на столе зеркало.
Лионель
(глядя в зеркало,
с горечью)
- Вот так всю жизнь: надеешься на чудо,
А получаешь… просто геноцид.
URL записиНу, как-то так или типа того...
читать дальшеАвтор иллюстрации - замечательная, прекрасная Ystya
Исполнение 1.
Make a wish!
Стёб, треш, угар,
Мини, R, ненормативная лексика.
О желаниях, богах и трудностях перевода с древнегальтарского.
Часть первая.
Ставка Проэмперадора Севера.
Крепкий деревянный дом, на крыше которого лежит гора перин и подушек и стоят двое дюжих солдат. Первый берет одну вещь за другой, вспарывает и подает товарищу – тот вытряхивает содержимое: пух и перья летят, кружатся, засыпая палисадник и пару окон с правого края.
Подъехавший Эмиль некоторое время наблюдает за этим странным действом, потом спешивается и проходит в дом, в приемную брата.
В приемной – бледные, взволнованные люди: Чарльз Давенпорт, Люсьен Сэц-Алан, Жиль Понси и другие. Все они перешептываются и нервно косятся на кабинет Лионеля Савиньяка, дверь в который заперта.
Эмиль
(прищурившись)
- В чем дело, господа?
Господа долго молчат. Наконец, Давенпорт рискует нарушить молчание.
Давенпорт
(хмуро)
- Наш маршал спятил.
Эмиль
(хмыкает)
- Общаясь с вами? Что ж, давно пора.
Подробности?
Давенпорт багровеет, но прикусывает губу и молчит.
Сэц-Алан делает шаг вперед.
Сэц-Алан
(запинаясь)
- Он всё твердил, как дятел,
Что жить не может без… без топора.
Достал топор. Надел мундир парадный,
И с этим топором наперевес
Он на ночь глядя – будто так и надо –
Пошел пешком…один…в соседний лес.
Вчера вернулся, тоже ближе к ночи,
И, извиняюсь, ёлку приволок.
И выглядел при этом… ну… не очень.
Остолбеневший Эмиль молча слушает доклад, но, наконец, не выдерживает.
Эмиль
(обалдев)
- Какую ёлку?
Сэц-Алан
(встает на цыпочки и вытягивает руку вверх)
- Во! Под потолок!..
Потребовал четыре птичьих тушки,
Велел подать бумагу и перо…
И с ёлкой…
Эмиль
(с оттенком легкого ужаса)
- Что?
Сэц-Алан
(пожимает плечами)
- Закрылся в комнатушке.
Эмиль
(недоверчиво)
- Один?
Сэц-Алан
- Один. С касерой и ведром.
Эмиль
(изумленно)
- С ведром касеры?! Он рехнулся, что ли?
Сэц-Алан
(разводит руками)
- Ну, он сказал, что путь к мечте тернист.
Давенпорт
(вполголоса, злорадно)
- Я знал, что он латентный алкоголик
И очень даже явный сатанист!
Сэц-Алан
(дотошно перечисляет все начальственные безумства)
- Еще он приказал стрелять из пушек.
Сегодня в полночь.
Эмиль
(бурчит себе под нос)
- Братец, видно, в хлам…
(вспомнив об увиденном на улице)
А пух зачем? На крыше. Из подушек.
На лице несчастного Сэц- Алана отражается вся гамма испытываемых чувств.
Сэц-Алан
(косится на дверь в кабинет,
вымученно)
- У нас – зима…
Эмиль сплевывает и решительно направляется к кабинету.
Эмиль
(через плечо, в сердцах)
- У вас, корнет, бедлам!
Часть вторая.
Кабинет Лионеля Савиньяка.
В комнате царит полумрак, за окнами летают пресловутые пух и перья, создавая неубедительную иллюзию снегопада.
В углу примостилась большая пушистая ель, на полу у стола стоит ведро, судя по всему, касера именно в нем.
Стол завален бумагами, с краю – большая миска с чем-то съедобным.
Лионель сидит за столом и что-то читает, низко опустив голову.
Входит Эмиль.
Лионель
(не отрываясь от чтения)
- Зачем пришел?
Эмиль проходит по комнате и плюхается в стоящее по другую сторону стола кресло.
Эмиль
(с деланной беспечностью)
- Да так… Проведать братца.
Ты…
Лионель поднимает голову, и Эмиль вздрагивает, осекшись: лицо брата местами покрыто чем-то странным – белые, желтые, зеленые пятна выглядят жутковато.
Эмиль
(с испугом)
- Это что?!
Лионель проводит пальцами по щеке и сует в рот кусочек странной «маски».
Лионель
(невозмутимо)
- Вареное яйцо.
(берет в руки оборванный по краям старый лист бумаги и водит пальцем по строчкам)
Тут сказано: «к полуночи нажраться
И пару раз упасть в салат лицом».
Лионель, сдвинув брови, вчитывается в текст, Эмиль недоверчиво косится на миску с салатом и принюхивается, пытаясь таким образом определить степень опьянения близнеца. К его вящему изумлению, тот, кажется, трезв.
Эмиль
(осторожно)
- Зачем?
Лионель
(деловым тоном)
- Не знаю. Смысл остался тайной.
Хронисты ничего не говорят.
Но, полагаю, это неслучайно:
Чем больше дури, тем мощней обряд.
Эмиль
(растерянно)
- Какой обряд?
Лионель
- Гальтарский. Очень древний.
Эмиль закатывает глаза и вздрагивает вторично: чуть в стороне от маршальского стола под потолком висят четыре мертвые курицы.
Лионель следит за направлением взгляда Эмиля.
Лионель
(сверяясь с бумагой)
- «Кура-нты» - жертва. Тушки…эээ….курят.
Эмиль
- Уверен?
Лионель
(разводит руками)
- Ну, не так чтоб… но в деревне
Придется обойтись без словаря.
(вздыхает)
Хотя без словаря, конечно, трудно.
У древних речь уж больно тяжела.
(читает и переводит)
«Три литра водки – принимать нагрудно».
Эмиль
(растерянно)
- А что такое «водка»?
Лионель ведет пальцем по странице и, прищурившись, с трудом разбирает мелкий текст в самом низу листа.
Лионель
(читает)
- «Сорт бухла».
Некоторое время братья смотрят друг на друга.
Эмиль
(неуверенно)
- Ты думаешь, касера?..
Лионель
(пожимает плечами)
- Всё возможно.
Попробуем – узнаем. Ну, смелей!
Он встает из-за стола, поправляет мундир, подает Эмилю ведро.
Эмиль, поколебавшись, с размаху выплескивает на близнеца сразу полведра.
Лионель
(закашлявшись)
- Не в рот – на грудь! Придурок… Осторожно!
Эмиль
(выливает оставшиеся полведра)
- Ты это…
Лионель
(ворчливо)
- Что?
Эмиль
- Смотри не заболей.
Лионель отфыркивается, отмахивается и прямо в мокром, немилосердно пахнущем касерой мундире садится за стол, продолжая изучение древнего документа.
Лионель
(морщась)
- У древних уйма варварских традиций.
«Прочесть стишок»…
Он пристально смотрит на Эмиля, но тот только мотает головой и отодвигается вместе с креслом.
Эмиль
- Нет, даже не проси!
Лионель
(со вздохом)
- Я тоже думал: мне не пригодится –
И тоже не учил… Так, где Понси?
Эмиль выходит из кабинета и возвращается вместе с Жилем.
Жиль Понси бледнеет на глазах, при виде Лионеля его начинает бить крупная дрожь.
Лионель
(резко)
- Вам плохо? Вы больны?
Понси
(испуганно)
- Да! Нет! Немного…
Я это… сердце… в смысле, голова…
Лионель
(кривится)
- Давайте без истерик, ради бога.
Понси
(переставая соображать, со страхом смотрит на лицо маршала)
- У в-вас яйцо…
Лионель
(мрачно)
- Я в курсе. Даже два.
Он ставит стул посреди комнаты и делает приглашающий жест.
Лионель
- Вперед, корнет.
Понси закатывает глаза и видит свисающую из-под потолка веревку и примотанные к потолочной балке «кура-нты».
Понси
(в ужасе,
начинает заикаться)
- М-мой м-маршал… Нет… Не надо!
Я в-вам клянусь, я б-больше никогда!..
Лионель сначала нетерпеливо случает вопли подчиненного, потом делает Эмилю знак, и братья силой водружают орущего Жиля на стул.
Понси
- Вы права не имеете!.. Пощады!!
Спасите!!!. Убивают!!! Господа!!!.
Лионель
(шипит)
- Кончай орать. Я визгом сыт по горло.
Читай.
Понси
(на грани обморока)
- М-молитву?
Лионель
(не выдержав, рявкает)
- Да! За упокой!
Эмиль
(елейным тоном)
- Барботту.
Понси
(ошалев)
- Для чего?
Эмиль
(кусая губы от смеха, кивает на Лионеля)
- Ему приперло
Проникнуться божественной строкой.
Понси
(оживляясь)
- Ну, если так… то я готов.
(откашливается)
«Баллада»…
Следующие пару минут корнет вдохновенно вещает, Эмиль борется со смехом, Лионель – с желанием убить декламатора.
Эмиль
(утирая слезы, качает головой)
- Полнейший бред. И что он в нем нашел?
Лионель выглядывает из кабинета, манит кого-то из тех, кто ждет в приемной. На пороге появляется Давенпорт.
Лионель
(кивая на Понси)
- Через куплет – ударите прикладом
И вынесете тело.
Давенпорт
(нервно сглатывает, но спорить не осмеливается)
- Хорошо.
Он перехватывает мушкет поудобнее, подходит к верещащему Понси и уверенно обрывает поток поэтических откровений. Затем подхватывает бесчувственного корнета под мышки и тащит к двери.
Лионель
(негромко)
- И кстати, Давенпорт. Мне нужен ящик.
Давенпорт
(обалдев)
- Вам – нужен – ящик?
Лионель
(закатывая глаза)
- Боже, ну не мне.
Давенпорт переводит взгляд на тело Понси и многозначительно качает головой.
Давенпорт
(бледнея)
- Я понял. Деревянный? Настоящий?
Лионель
(кивает)
- Покрасить в синий цвет. Прибить к стене.
Шокированный Давенпорт с телом Понси исчезает за дверью.
Лионель снова берет в руки манускрипт.
Эмиль поворачивается к брату.
Эмиль
(иронично)
- Что дальше в списке пыток: плаха, дыба,
Костёр, колесование, расстрел?
Лионель придвигает к себе чистый лист бумаги и берет перо.
Лионель
- Письмо…
Эмиль
- Какой кошмар! Нет, был бы выбор,
Я б лучше расстрелялся и сгорел.
Кому хоть пишешь?
Лионель
(не отрываясь от письма)
- «Дедушке Морозу».
Эмиль
(заглядывает в листок)
- Что, на гальтарском? Ну, ты голова!
Опять стихи?
Лионель
(с кислой улыбкой)
- Нет, боги любят прозу,
А проза нашей жизни такова…
Некоторое время в комнате тихо. Поскрипывает перо, потрескивают поленья в камине.
Лионель пишет. Ворочается задремавший в кресле Эмиль – наконец, он просыпается.
А за окнами между тем успевает сгуститься непривычная, настоящая, пронизанная холодом зимняя тьма.
Эмиль
(потягиваясь)
- Ты что-то расписался. Может, будет?
Лионель откладывает перо в сторону, разминает пальцы, сгребает в кучу ворох исписанных листов.
Лионель
- Пожалуй, да.
Эмиль
(зевая)
- Озвучь мне лейтмотив.
Лионель
(грустно,
с нотой сарказма)
- Всё как всегда: просить богов о чуде
Ты можешь, только руки опустив.
Когда страна в зеленой тонет скверне,
И черная настала полоса,
И белый свет не мил – тогда, наверно,
Ты вправе уповать на чудеса.
Когда ты загнан в угол и измучен,
Ты молишься, страдая и скорбя,
О том, чтоб кто-то, кто сильней и круче,
Решил твои проблемы за тебя,
Поскольку в силу слабости природной
Ты не сумел держаться молодцом,
И вот теперь готов на что угодно:
Хоть в ноги пасть, а хоть – в салат лицом…
Снаружи доносится звук пушечного выстрела. Один, второй, третий…
Лионель хватает письмо, засовывает его с объемистый, зашитый в кожу пакет, торопливо скрепляет угол. Потом подхватывает пакет – даже скорее мешок – и кривится: видимо, груз тяжелый.
Лионель
- Быстрее!
Эмиль бросается на помощь и подхватывает мешок с другой стороны.
Вместе они тащат ношу к окну.
Эмиль
(удивленно)
- Что в пакете?
Лионель
(сквозь зубы)
- Пара таллов…
Эмиль
(встряхивает мешок)
- Тут тысяча. И даже не одна!
Лионель
(хмыкает)
- Подумаешь! Казна бедней не стала,
Зато мольба хоть так подкреплена.
Он одной рукой распахивает рамы, мешок летит за окно, Лионель прыгает в заоконную тьму, следом за ним прыгает ничего не понимающий Эмиль – и задыхается: от изумления, от холодного ветра, от колючего настоящего снега. Грохочет пушка, хохочет обезумевшая метель, рвет ворот рубашки. Лионель что-то кричит, но Эмиль не слышит. Кое-как они дотаскивают ношу до угла дома, где к стене приколочен деревянный, покрашенный исполнительным Давенпортом в лазорево-синий цвет… гроб. Лионель качает головой, с трудом открывает крышку и закидывает пакет внутрь. Крышка возвращается на место, а окончательно закоченевшие братья – в кабинет.
С последним пушечным выстрелом Лионель захлопывает створки и Эмиль, сморгнув, упускает момент, когда безумную ледяную стужу за окном сменяет безмятежное позднее лето, в точности соответствующее календарю.
Лионель, поеживаясь, греется у камина. Потом снимает с правой ноги чулок и приколачивает его над камином.
Еще не пришедший в себя, но уже ничему не удивляющийся Эмиль, садится в одно из кресел перед очагом и по примеру брата стаскивает с себя обувь.
Эмиль
- Мне тоже снять?
Лионель
(качает головой)
- Ты можешь быть одетым.
Эмиль
(иронично)
- Я раньше не был с психами знаком.
Ты можешь объяснить, зачем всё это?
Лионель
(сосредоточенно смотрит в огонь)
- Он к нам придет. Камином…
Эмиль
(фыркает)
- За чулком?
Лионель
(рассеянно)
- Чулок – он для подарка. По идее,
Дед принесет мне то, что я просил,
За будущее всей страны радея.
Эмиль
(закатывает глаза)
- Создатель Всемогущий, дай мне сил!
Лионель
(пожимает плечами)
- Ты не обязан…
Эмиль
(проникновенно)
- Я хочу быть рядом.
Я думаю, нас всех спасет одно.
Лионель с интересом смотрит на брата.
Эмиль
(насмешливо)
- Когда он принесет бутылку с ядом,
Я должен это видеть.
Лионель
(поджимает губы)
- Не смешно.
Часть третья.
Месяц с лишним спустя.
Ставка Лионеля Савиньяка.
Вечер. Кабинет. Близнецы. Вино.
Лионель – против обыкновения – пьян гораздо сильнее Эмиля. А Эмиль – против обыкновения – гораздо серьезнее Лионеля.
Лионель
(с трудом связывает слова в предложения,
расстроенно)
- Ответа нет… Четыре… ик!.. недели…
Не может же случиться, чтоб они…
Послушай, Миль, мы что-то проглядели…
Им, верно, не понравилось про пни…
Или молитвы наши так убоги…
(с тоской смотрит на близнеца)
А может, мы им вовсе не нужны?
Эмиль
(со вздохом)
- Смирись, что человеческие боги
Совсем как люди.
Лионель
(удивленно)
- То есть?
Эмиль
(терпеливо)
- Есть лгуны.
Есть трусы. Есть предатели. Есть воры.
Убийцы есть – и их, поверь, полно.
Ты скажешь: чушь, пустые разговоры,
А я, дружок, скажу тебе одно –
Твой Дед Мороз других ничем не лучше.
Смирись. Я знаю, истина горчит…
Лионель
(ударяет кулаком по столу)
- Не смей так говорить!
Эмиль
(глубоко вздыхает)
- Тяжелый случай.
Лионель
(надрывно)
- Я – верю!!
Эмиль
(устало)
- Ладно-ладно, не кричи.
(понижает голос, задумчиво)
Мне как-то раз сказал один приятель…
Крамола, да… Но мы ведь тут вдвоем…
(пристально смотрит в близнеца,
шепотом)
Не боги создают нас.
Лионель
(кроит гримасу)
- Миль, ты спятил?
Эмиль
(убежденно)
- Не боги – нас, а мы – их создаем.
Они подобны нам. Пока мы живы,
Мы силой нашей мысли их творим.
Они как мы – спесивы, злобны, лживы.
Твой бог такой, какой ты изнутри.
Ты слаб – он слаб. Ты мстителен – он тоже.
Твой страх не только твой, но и его.
Ты ненавидишь – то же чувство гложет
Стократ сильнее бога твоего.
Дурак порой скулит в тоске-печали:
«Ах, бога нет! Ах, мир накрыла тьма!»
Не боги, брат, а люди подкачали:
Бог есть, но слеплен нами из дерьма.
(берет зеркало и швыряет его Лионелю)
Вот бог тебе – общайся с ним вживую.
Он даст ответ – задай ему вопрос!
Лионель
(чуть ли не со слезами на глазах,
упрямо)
- Но… Дед Мороз, я верю, существует!..
Ведь он не просто бог, а… Дед Мороз!!
Эмиль
(сварливо)
- Твой старый хрыч – он та еще паскуда.
Гальтарская неведомая хня…
Внезапно свечи гаснут, и жуткий грохот прерывает гневный монолог Эмиля. Когда свечи вновь вспыхивают, взорам братьев предстает огромная измазанная в саже коробка, лежащая на ковре у камина. Выкрашенная в синий цвет, она вся обмотана странного вида лентой. Пара досок отошли, из широкой щели выглядывает пук соломы.
Лионель осматривает сюрприз и издает ликующий вопль.
Лионель
- Я знал!! Я верил!!!
Эмиль
(недоверчиво)
- Ёшкин кот… Откуда?
Лионель
(с восторгом)
- От Дед Мороза! Видишь? Для меня!!!
Он выуживает из коробки сложенный вчетверо листок и начинает бегло читать по-гальтарски. Сначала бодро, потом всё медленнее, и по мере прочтения лицо его приобретает странное выражение.
Лионель
- «Привет тебе, товарищ по несчастью!
Не скрою, получив твоё письмо,
Сперва мы ржали всей ракетной частью,
А после загрустили. Ведь дерьмо
Повсюду одинаково, и жопа
Так глубока, что не хватает зла.
Понятно, ты затрахался. Ещё бы!
Сочувствуем. А раз уж ты бабла
Заслал авансом – щедро и в охотку –
Вот средства от проблем. От всех вообще.
От личных неурядиц – ящик водки.
От остальных – полдюжины БЧ.
Пусть знают все: мы в Энске держим слово.
Итак, запоминайте, мужики…»
Лионель замолкает и дальше читает молча. Нетерпеливый Эмиль, уже выудивший из посылки странную бутылку с прозрачной жидкостью, пытается заглянуть брату через плечо.
Эмиль
- Ну?!
Лионель
(растерянно)
- Водку – пьют…
Братья переглядываются, и Лионель продолжает.
Лионель
(читает)
- «Что до боеголовок:
Снимаешь крышку – там есть проводки…»
Лионель снова замолкает.
Эмиль
(деловито)
- Ну, что там с проводками-то?
Лионель
(рассеянно)
- Потише.
Эмиль
(ноет)
- Ну, что там с проводками?
Лионель
(жестко)
- Потерпи.
(дочитывает страницу и поднимает на брата задумчивый взгляд)
Их надо разослать врагам. Ты слышишь?
Эмиль
(увлеченно откупоривает бутылку «водки»)
- И что?
Лионель
(ровным тоном)
- Врагам настанет «полный пи»…
Эмиль отвлекается от бутылки.
Эмиль
(с сомнением)
- Они не врут?
Лионель
(пожимает плечами)
- Боюсь, ни слова фальши.
У них там тоже …
Эмиль
(догадливо)
- «Жопа»?
Лионель
- «Тяжкий гнёт»…
(водит пальцем по строкам, потом долго и задумчиво смотрит на посылку)
Тут главное – успеть «свалить подальше»,
А то оно «неслабо херанёт».
Эмиль выхватывает письмо и пытается прочесть, но его познания в области древнегальтарского не в пример скромнее – он понимает едва ли пару строк.
Эмиль
(удивленно)
- Ну, надо же – при «ядерном ударе»
И пули бесполезны, и «кунг-фу»…
Лионель
(хохотнув)
- Я знал, что Дед Мороз – отличный парень!
А ты – Фома неверующий…
Эмиль
(раздраженно)
- Тьфу!..
А что ж он не прислал всё это сразу?
Лионель
(отмахивается)
- Да ну тебя, Эмиль! Я не могу!
Он вовремя отправил – «первым классом».
(изучает письмо)
В задержке виноват какой-то «фгуп».
Эмиль
(с подозрением)
- А это что за пакость?
Лионель
- Ну, примерно…
Мороз предупреждает, что оно
Едва ли не похлеще нашей скверны.
Эмиль
(категорично)
- Понятно. Значит, редкое говно.
Лионель
(с улыбкой)
- Не связывайся, Милле.
Эмиль
(отмахивается)
- Да не буду.
Пакуем вещи?
Лионель
(кивает)
- Именно.
Эмиль выглядывает в окно и, увидев рядом с домом нескольких фульгатов, издает громкий свист и машет им рукой.
Эмиль
- Бойцы!..
Фульгаты направляются к дому, Эмиль выходит из комнаты, отдает приказы, ставка наполняется звуками быстрых шагом и гулом голосов.
После ухода брата Лионель меняется – улыбка сползает с лица, взгляд тяжелеет, спина горбится. Он берет в руки лежащее на столе зеркало.
Лионель
(глядя в зеркало,
с горечью)
- Вот так всю жизнь: надеешься на чудо,
А получаешь… просто геноцид.